Я рисую Тай

На один  маленький мотобайк уселись: мальчик, бабушка (рулит), мама мальчика с собачкой на руках. И все смеются. Все - кроме собачки. Она шерстяная, пушистая, и ей всю дорогу (читай: жизнь) не до смеха. А так - очень веселая семья. Так, смеясь, и умчались куда-то.

Если таец  кого полюбит – закормит до смерти. На хозяйских котов и декоративных собачек иногда жалостно смотреть. Тучные, лежат неподвижно на столах в лавках - парятся. Этот котяра даже глаз не смог приоткрыть, когда мы его фотографировали. Я грешным делом подумала – часом не умер?

Поразительной красоты сиамка – худая, пугливая, хронически беременная – терпеливо кормила своим молоком сына-подростка прямо на заборе, обрамляющем индийский храм. Самоотверженная мать. Я купила кипяченого молока неподалеку и принесла ей в бумажном стаканчике. Она аккуратно выпила все до капли. Когда уходили, я вдруг подумала: а ведь это единственное мое доброе дело за день. Не густо. Но все-таки…

Я прохожу мимо старушки-тайки, которая с утра до ночи сидит, как привинченная, на стульчике всегда в одной и той же позе. Рядом – стойка со скудным товаром - смешными одежками. И старушка его то ли стережет, то ли продает. Она всегда одна. У нее никто ничего не покупает. И никто не приходит с ней поболтать. Я слышала, что в Тае вообще не предусмотрены госпенсии по старости. Стариков содержат семьи, дети. Но если старик одинок, что тогда? Тогда за чашку риса ты будешь сторожевой собакой богатых соседей. (Как правило, первый этаж занимает магазин, второй – жилье хозяев магазина). Если я ошибаюсь насчет этой старушки, я очень рада.

Жаркий день. Высокий сутулый старик-европеец с седыми давно не стриженными волосами пьет пиво в уличном кафе. Не допил, поднялся, взял пакет с бельгийскими булочками и побрел, как матрос, через дорогу. Сел на байк, повернул ключ и уехал. Таиланд любит таких стариков с пенсией выше двух тысяч долларов. Таиланд позволяет им жить у себя сколько угодно - предоставляя им вид на жительство. Я не уверена, что у меня будет такая счастливая старость: пиво, байк, дорожка вдоль моря и безмятежные сны в надежном бунгало.

В домике рядом с нами живут европеец, тайка и ее сын-подросток. Они уезжают куда-то на весь день, возвращаются поздно, заходят в дом и до утра затихают. Живут беззвучно. И только мотобайк у крыльца говорит о том, что они дома. Сегодня я слышала, как тайка истерично кричала в доме, ругалась. Это был монолог. Через некоторое время европеец вышел, прошелся туда – сюда, сел на байк и уехал. Сегодня полнолуние. На острове – знаменитая пенная «Вечеринка полной луны», на которую съезжаются отовсюду тысячи туристов и местных.  Наверное, тайка не хотела отпускать своего европейца. Через несколько дней он ее сменил на другую, моложе и без ребенка.

Русских распознаешь сразу – они неестественны, суетливы и в глазах у них всегда тревога.  Большинство не умеет радоваться просто жизни: морю, солнцу, вкусной еде. Им нужно что-то, что можно было бы разглядеть, обсудить, осудить. Им нужно зрелище. Все, что русский турист делает, он делает ради картинки, из посыла – «Как я выгляжу?». Если он едет на байке, то с видом «я крут». Если она идет на пляж, то обязательно в макияже и разряженная в пух и прах – как новогодняя елка. Новогодняя елка в песках... Есть русские, которые не хотят показать виду, что им страшно в чужой стране. Два подкачанных парня небрежно, как свои, подходят к фитнесс-центру. Хотят зайти, непринужденно разговаривая – а открыть дверь не могут: не знают как. Заминка. Двери в Азии коварны... И я понимаю, что это наши, хотя внешне могут сойти за других славян – поляков или чехов. Когда они наконец входят, я (кручу педали у входа) киваю им и улыбаюсь (здесь так принято). Они тревожатся и цедят «хеллоу». На выходе мы снова встречаемся: парни обсуждают планы на вечер матом.

Когда на меня нападает приступ родной болезни – критиканства, я говорю себе: «Стоп. Ты приехала меняться или менять?» На время помогает.

(Таиланд, октябрь 2013-го)

Читайте еще:
- Бездомные в Таиланде не плачут и не просят
- Русский ресторан и окрошка в Хуа Хине