Тернист путь к Богу! После войны Александр Брыскин окончил восемь классов, работал техником-инвентаризатором, машинистом на шахте, служил в Советской армии… А потом стал пономарем в кафедральном соборе Новосибирска, был пострижен в иноки и больше с православной стези не сворачивал. С того момента прошло полвека. Заниматься жизнеописанием 76-летнего о. Серафима не берусь: архисложное дело. Скажу лишь, что пять лет назад при его благословении воскрес из руин мужской монастырь в пос. Удачный, был отреставрирован Свято-Благовещенский собор в Красноярске. И приведу наиболее примечательные моменты беседы с экс-духовником женского монастыря о. Серафимом – от первого лица.
***
Приходит ко мне на исповедь один мужчина в годах: «Батюшка, я фронтовик. Почему-то я верю, что вы можете у меня исповедь принять и не скажете никому. Я расстрелял двух своих солдат». И рассказал: «В окопах, на передовой, лежим. Зима. Молодые деревенские солдатики рядом - холодные, голодные. Один говорит: «Слушай, Вань, ну чо нас заставляют воевать? Хлеба не дают, а воевать заставляют!» Назавтра этих солдатиков контрразведка приводит: «Вы так говорили?» «Говорили». Абсолютно деревенские! Ну и все, к расстрелу. Я говорю: «Не могу расстреливать, не могу». И плачу. «Приказываю тебе расстрелять, – командир говорит, - откажешься – самого в расход пустим». И я их расстрелял. Ни за что».
Я отпустил ему этот грех.
***
Странно, что я стал священником. Я сам удивляюсь, потому что у меня отец был председатель сельского совета, потом районного. Нас было семь человек детей, отец не разрешал нам креститься. Погиб на фронте, мать вскоре умерла. Бабушка была глубоко верующая и нас окрестила, как война закончилась.
Я по призванию скорее был бы не священником, а художником, если б меня
направили учиться не в семинарию, а хотя бы в художественное училище. В 20 лет меня во солдаты взяли. Род войск был - авиация, но я художником-оформителем был. Я и сейчас рисую, особенно люблю реставрировать старые иконы.
***
В 1961 году наш Покровский собор закрывали. А мне было 28 лет, и я был священником. Обратился к народу в церкви: «Братья и сестры, церковь нашу закрывают. Если мы встанем на защиту, то нашу просьбу удовлетворят». Мне дали 24 часа на сборы… Но целый год потом церковь не закрывали, пока народ не успокоился. Аргументы абсолютно были необоснованные, говорили, что якобы по генеральному плану прямо над собором должна проходить линия высоковольтная, и церковь мешает. А линии до сих пор нет. В Минусинске, там был единственный собор, старинный, его кое-как отстояли. Настоятель отец Александр Тугаринов, старый священник, опытный, образованный, где-то в архивах нашел документы такие, что в этой церкви венчался Ленин с Крупской. Ленин в Шушенском в ссылке находился, а Крупскую не допускали к нему на свидания. Не жена, и все. И они были вынуждены повенчаться. Отец Александр сослался на этот факт: «Оставьте церковь как памятник исторический!» Ну и оставили.
***
Мой отъезд из Красноярска интересный был. В Новосибирске жил у меня знакомый. Одну только ночь у него переночевал. Дочка его приходит: «Сегодня в церкви были, тебя уже ищут – хотят арестовать». Я купил билет в Ташкент, там тоже у меня был священник. Приехал к нему, там условия хорошие, я настроился недельку пожить. А назавтра вызывают священника в горисполком: «У тебя гости?» «Да, гости, мой товарищ, мы с ним служили раньше». «Давай-ка ты его отправляй завтра же». Ну и проводил меня. В Москве познакомился с одной странницей. Говорит: «Батюшка, тебе надо в Сухуми, на Кавказ, там собираются монахи из всех монастырей закрытых и уходят в горы». Монахи в Сухуми взяли меня с собой. Мы там церковь построили в горах, сами пилили каштан, - он как свечка, хорошо колется. Около 10 человек нас было. Я там два года служил. В горах тоже трогали - КГБ. Я не испытал это гонение, а монахи испытали. Прямо на вертолете кружили, находили, забирали и в Сухуми сдавали в милицию. Кэгэбэшники через 2 – 3 дня в Москву улетят – грузины, они православные, монахов выпускают. Но без благословения в горах жить опасно. Там душу не спасешь, а только поизрежешь. Враг лукавый так нападает…Я поехал к старцу в Одессу, под 90 лет ему было, но бодренький, бегал сам. На патриаршей даче он жил под стражей. Милиция охраняла. Я к нему за благословением пришел, чтоб остаться в горах навсегда. Он так вот поднял руки: «В Сибирь - в Сибирь – в Сибирь!» И все. Уже нельзя было решать по-другому.
***
К сожалению, священники тоже на КГБ работали. В Барнауле я служил, это еще до Кавказа было. Вызывает меня один и рассказывает о себе:
- Я инженер, высшее образование, а теперь работаю в КГБ. Ну и вы согласитесь.
- Я верующий, как я буду своих предавать?
- Да вы не будете предавать, вы будете только информацию собирать. Смотрите, у нас какая обстановка международная! Кто-то шпионит, кто-то против советской власти выступает. Если увидите такое, нам сообщите.
- Если соглашусь, узнают наши верующие, и сразу в церковь никто не пойдет. Скажут – священник ненастоящий.
- Ладно, - говорю, - я подумаю, завтра скажу результат.
Завтра он приходит: «Ну что, надумали?» Говорю: «Нет». «Вы же вчера согласие дали, я своему руководству сообщил. Я уже вам секрет рассказал, вы уже носитель секрета, что я инженер, работаю на производстве». Я на своем стою. «Завтра за вами приедет милиция, вас арестуют, - говорит. - Привлечем к ответственности за разглашение тайны». Я говорю: «Если завтра за мной приедете, не забудьте прихватить веревку, чтобы меня взять. А по-другому я не поеду, и добровольное согласие не даю». Не приехали.
Я знал, что мой благочинный в Барнауле с ними сотрудничал. Он считал, что этим не согрешает, что священники тоже должны патриотами быть… Это предательство церкви. И это Иуды. Они были. В духовной семинарии каждый третий был завербован.
***
В Томске священник приходит – плачет: «Отец Серафим, что делать? Третий день они меня мучают – уговаривают стать агентом КГБ». Я говорю: «А что ты с ними разговариваешь? Говори - нет, нет и нет. И, уходя, хорошо дверьми хлопни». Он так и сделал. Больше его не трогали.
***
В эти годы нам дают свободно молиться, церкви строить, монастыри открывать. А вмешиваются они как-то так, подспудно, тайным образом.
***
Пришла раз ко мне женщина, говорит: «Хочу причаститься, а грехов у меня нету». Я ей наводящий вопросы, – нет человека, который прожил бы без греха. Наконец, говорю: «Пойди помолись перед иконочкой, а я буду ждать тебя». Вот она пошла, стояла – стояла и вдруг заплакала.
(МН, 2007)
Комментариев нет:
Отправить комментарий