ВАЛЕРИЙ КИРИЛЕЦ: ВАМ КАЖЕТСЯ, ЧТО СВОБОДЫ НЕТ?

Парадокс: властные коридоры полны экс-лидерами КПСС и ВЛКСМ (с которыми вроде бы покончено) и почти невозможно встретить демократов начала 90-х. Тех, кого занесло в политику свежим ветром перемен. Донкихоты, балансировавшие на развалинах СССР, были вытеснены старыми и новыми приспособленцами. Романтики, чья судьба часто складывалась драматично, остались не у дел и фактически забыты. На мой взгляд - незаслуженно.

...
64-летний Валерий Кирилец (экс-депутат Красноярского горсовета) пришел на встречу в кроликовой ушанке (в таких ходило пол-СССР) и скромной черной курточке. Под верхней одеждой оказались безупречные рубашка, костюм и галстук в тон. Выложил на стол пачку «Беломора»: «Не против, если закурю?». Показалось – и папиросы, и раритетный зверь на голове – не только привычка, но и щегольство. С папиросами проделывал всякие штуки: мял в пепельнице, гасил, снова прикуривал…
«Вчера стал смотреть, что же у меня осталось с тех времен. Ничего нет!» - признался директор ООО «ЗИТ» в поселке Подгорный Кирилец. (ЗИТ – не аббревиатура, авторский неологизм.) В 1990-м кандидат химических наук попал в крайсовет, не потратив на выборную кампанию ни рубля. Всемером с сотрудниками отдела КАТЭКНИИуголь, который возглавлял Кирилец, сочинили коротенькую листовку. Изготовили посредством печатной машинки экземпляров 60. Раздали прохожим на улице. Все!
Явка избирателей в первом туре выборов составила 73,5 %. Валерий Михайлович взял 6 % голосов избирателей (проходной порог составлял 5 %). Ключевой в его программе была экологическая тема – доселе неслыханная в СССР. Кирилец признается: успеху местных демократов (40 человек из более двухсот выбранных депутатов) подсобили сами коммунисты. Во время выборной кампании, в условиях голодомора (сахар, масло, мыло, порошок жители региона, как и всей страны, получали по карточкам) партаппаратчики взяли и повысили себе оклады вдвое!
Глупость и цинизм - часто сестрички. В «Красноярском комсомольце» за март 1990 года нашла не менее заковыристые факты, возмутившие общественность. Оказывается, партбоссами были утверждены два набора продуктов: №1 для рабочих и колхозников, №2 для партийных чиновников. Трудяге полагалось полкило мяса на месяц, 300 граммов масла, управленцу – вдвое большая норма. Причем в наборе №2 присутствовали такие деликатесы, как сгущенное молоко. Страшно смешно: государство трещит по швам, привычный уклад превращается в оползень, налицо экономический и политический кризис, а рулевые заботятся о десерте.

...
Публикую наиболее яркие воспоминания Виктора Кирильца о прекрасных и ужасных 90-х.

О БЮДЖЕТЕ. Ситуация была такая: золотого запаса в стране никакого, как и резервного фонда. Зато - огромные займы СССР. Денег в краевом бюджете нет. Демократических законов, чтобы их заработать, тоже. Мы не могли, например, штрафы установить – не было Административного кодекса. И когда мне сейчас говорят, что российское законодательство плохое, я понимаю, что это не так. Самое трудное и самое важное – это процедура. Чем больше в законе прописано, тем меньше шансов, что он будет извращен. Нарабатывается нормативная база со временем. А тогда – каких только предложений не было! Брали опыт из-за рубежа и высаживали, не адаптировав, на местную почву. Например, горсовет мог принять решение перекрыть дорогу к пионерлагерю, сделать ее платной… На заседания крайсовета регулярно приходили то мелиораторы, то начальники предприятий – просили деньги. А у меня жесткая позиция была, и многие ее поддерживали: здоровые мужики, кабаны, учитесь зарабатывать! Вы должны бюджет накачивать деньгами, а не он вас. Просят, например, на корма: дескать, будем куриц выращивать и дешево продавать населению. Я говорю: «Да у вас их сразу перекупщики заберут и продадут по нормальной цене. Бюджету-то от этого что?» Сейчас эти вещи понятны. А тогда многие выходя говорили: депутат – идиот. Коммунисты, даже из толковых, были в растерянности. Они всю жизнь шапки норковые среди ветеранов делили. А тут – нечего делить!..

О ДОНКИХОТАХ Гитин тихонечко разбирался, куда делись крайкомовские дачи. Наконец выяснил, кому, по какой цене (там кто-то был даже из епархии), и выступил с докладом на заседании крайсовета. Были большие последствия. Он фактически снял прокурора края Москальца, накопав на него компромат. Москалец сказал: «Поедешь с этими материалами в Москву (а там в Верховном Совете наши ребята из края были) - серная кислота в лицо, и все. Но Витька никогда в жизни ничего не боялся. Семью, помню, спрятал где-то в Кемеровской области. Ночью договорился – на специальном самолете их вывезли в Москву. В Госдуме он, зампредседателя комиссии по бюджету, выступал за то, чтоб запретить правительству брать связанные кредиты. Правительство могло занимать деньги, с депутатами не советуясь, мимо бюджета. Заключался, например, контракт с германской фирмой на выпуск экскаваторов, которые будут поставляться на север России. Немцы получали рабочие места, выпускали машины, министр договаривался о северной цене, получал откат…В 1999-м Гитин опубликовал серию статей, доказав на основе документов, депутатских запросов, что самый большой жулик в стране – замминистра финансов Михаил Касьянов. Вскоре Гитина арестовали, посадили в самолет и доставили в красноярскую тюрьму. (Якобы он, не должностное лицо, у которого ни полномочий, ни подчиненных, брал взятки.) В тюремной больнице его приковали к батарее. У него случился инфаркт, он просил – врача, но ему отказали. Тут у него второй инфаркт, и только тогда положили в больницу. Это был единственный случай, когда вся Госдума, даже коммунисты, которые его не переносили, подписались под запросом в Генпрокуратуру. Прислали адвоката из «Яблока». Под поручительство нескольких депутатов крайсовета Виктора освободили.
- Очень многое в крае зависело от Володи Кузьмина. Он был первым замом губернатора Зубова, много придумывал, чтобы выкрутиться - проплатить бюджетникам. Кладезь мозгов! Помню, как он целый год ездил, искал, кому продукцию КраМЗа сбывать. Нашел. Уехал в короткий отпуск. Цена на прокат упала, и директор завода, герой соцтруда Кузнецов, посчитал – убыточно и отказался подписывать контракт. Все пропало! У Кузьмина была идея – сделать единый край мощной корпорацией. Я его критиковал, говорил: у тебя стимулы одни, а у твоего третьего зама – уже другой, он заработать хочет. Сам Кузьмин никогда в жизни ни у кого ничего не брал. Быков пытался ему подарить машину – он отказался. Другой известный предприниматель у меня все спрашивал: «Почему он взяток не берет? Может, только у меня?» «Нет, - говорю. - Просто у него идеология другая». В материальном плане политика нам ничего не давала. И знаете, это плебейская психология – думать, что все вокруг воры. Когда при Лебеде у него начались проблемы, Гитин ему предлагал – уезжай, я тебе денег дам. Кузьмин ответил: «Куда я уеду? Я для этого края все сделал». В его день рождения был непрерывный поток людей с цветами. Наверняка он был уверен, что его все любят… Он провел в тюрьме полгода. Мы добивались его освобождения. Он вышел. Поставил ружье у двери: «Если за мной еще раз придут, я застрелюсь». Полгода еще прожил и умер. Ему было 49 лет. Лебедь был обычный военный, не понимал ничего, и его легко было обмануть. Все зависело от того, кто последний зайдет в кабинет. Про Кузьмина, я думаю, ему кто-то сказал – враг. И все.

ОБ АВГУСТЕ 1991-го Я возглавлял комиссию по проблемам местного самоуправления в Совете. А юг края был «под коммунистами», и я никак не мог с ними договориться. Уговорил Валеру Ревкуца (тогда второй секретарь крайкома КПСС, сейчас депутат Красноярского горсовета): «Помоги навести мосты». И мы полетели в Шушенское. Сидим в гостинице, смотрим ТВ, узнаем, что в Москве путч. Ревкуц говорит: «Если наши сейчас поддержат путчистов, конец нашей партии». Они поддержали. КПСС запретили. Но те тут же создали КПРФ. Многие типа Старовойтовой настаивали на люстрации, как было в Чехии и Польше. Но я не считаю, что это правильно. Нужно учиться работать в условиях противодействия. Обязательно! Иначе ничего не получится. Вернувшись из Шушенского, я два дня не появлялся дома: организовывал митинги в поддержку законной власти в городе и в территориях края. Ирина Лусникова выпустила специальный выпуск «Своего голоса» с объективной информацией о происходящем. Депутат крайсовета Юрий Москвич добился выступлений на радио, несмотря на то, что его не хотели допускать до эфира. Мы доводили до людей обращения Верховного Совета, Указы Ельцина. После путча получили медали «Защитнику Отечества».

ОБ ИЛЛЮЗИЯХ В 1990-х я сделал все что мог. Я очень старался. А правильно это было или нет, только история может оценить. 20 лет – слишком рано. Я думал: как только наступит свобода, у нас будет не хуже, чем в Америке. Мне и в голову не приходило, что если нет ресурсов, то быстро не получится. Тот же Гайдар, он же теоретик, на практике демократию никто не пробовал, был уверен: отпусти цены - появится товар, и все пойдет. Помню, когда моя жена с сестренкой бегали сыну пальто покупать на вырост, я им говорил: «Не берите вы эту фигню, через два года все будет завалено шмотками». Они отмахивались: «Ты фантаст». Я целиком разделял гайдаровские идеи. О Чубайсе могу сказать - это действительно настоящий менеджер. Единственный человек, который что говорил, то и делал. Эти ребята – они понимали, что их не станут долго поддерживать; понимали, на что идут. В Польше реформу провел лауреат Нобелевской премии по экономике. И хотя у них там помягче все было, лауреата потом с дерьмом смешали. Демократы делали то, что считали нужным. Чего они не предусмотрели, и это понятно сейчас, - как быть тем, кто в рынок не вписывается. Хоть какую-то подушечку для пенсионеров и бюджетников надо было подложить. Но до этого никто не допер.
- Сейчас вам кажется, что свободы нет. Да, ее мало. Но раньше в принципе нельзя было сказать, что глава ЦК – дурак. Конечно, сейчас нет той демократии, как при Ельцине, когда газета могла критиковать президента, когда каждая бабка могла сказать: обещал, но не сделал. Сейчас ситуация, конечно, похуже. Но все равно не такая, как была при Сталине.

...
Размышляя о судьбах моей Родины, о странных метаморфозах, произошедших с ней в последние 10 лет, я вспомнила Грибоедова, его «Горе от ума». На самом деле, - подумала, - эта вещь уже неактуальна в России. Горе – не от ума. Горе – от наличия совести. Совсем плохо, когда есть и ум, и совесть. Как минимум потому, что нет партии, которая делает ставку на эту редкую в России породу людей. А значит, у единиц нет шансов влиять на целое.

("МК", года три назад)

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Related Posts Plugin for WordPress, Blogger...