- Получилось так, что я там, в Америке, пошел исследоваться: меня замучили колики почечные. А кончилось тем, что мне предложили сделать операцию – за четверть миллиона долларов, - рассказал Виктор. - Там камень был такой маленький. Я отказался, и за совет пить побольше воды заплатил 6,5 тысячи долларов. И решил там больше не лечиться. Моя подруга, она специалист по корейской медицине, мне иголок напихала – сеансов 10 иглоукалывания. И сказала: «Теперь можешь забыть об этих коликах». И я забыл - на семь лет. Методика не обманула - она подвела. Оказывается, за это время камень совсем почку угробил, она вышла из строя и стала меня убивать потихонечку.
- Как прошла операция, Виктор?
- Хорошо вырезали, и я досрочно бегаю.
- Михаил Шемякин выглядит респектабельным художником, вы - испытываете трудности. Отчего зависит успешность художника – от умения встроиться в систему координат?
- Да, у нас разное положение… Я не скажу, что делаю нечто оригинальное. У меня трудная задачка – рисовать то, что покупают, и при этом удержаться от избытка сахара. Американцы любят все сладенькое, приглаженное, а мне нравится активность природная. Волки бегут – северного оленя догоняют, или дерутся олени. Американцы говорят: «Нет, нам надо что-нибудь минорное, на что можно смотреть с умилением». Вот я и пытаюсь плясать на этой грани, не пересластить, чтоб самому противно не было. Один китаец попросил дракона нарисовать. Ну я ему такого лихого и агрессивного нарисовал. Он увидел и очень расстроился: «Ну разве они такие? Они же добрые, людей радуют». В общем, не попал в струю. И эту картину совсем другой человек забрал.
- Все - на заказ, ничего – для себя?
- У меня ни одной картины не осталось. Нет заказов – вспоминаю, что у меня не дописано из литературы. Или иду собирать виноград и яблоки. Только раз написал для себя. На Тайвань съездил, там хорошо продались две работы. Я был в разводе к тому времени, жил один. У меня появилось время, и я быстренько нарисовал Иисуса. Я видел очень много картин, когда изображают Его идущим по воде. И все это так смехотворно выглядит! Сон мне приснился, будто мне предложили выбрать настоящего Иисуса из 12 картин художников. Мне больше всего нравится «Иисус в пустыне» Крамского. Он там сидит – лица почти не видно, все в тени. Я когда к картине прикоснулся, он поднял взгляд на меня и сделал жест. И я лицо-то запомнил. И эту картину маслом написал. Совершенно не на заказ.
- Это единственная ваша работа, где присутствует человек (богочеловек)?
- У меня есть шесть хороших портретов и примерно две дюжины тех, которые я не люблю. Это было не славы ради, а денег для сделано. А самый лучший мой портрет – механика. Он бесплатно автомобиль мне два года чинил. Это он первый заметил, что у меня все портреты с животными. Это я не специально делаю. Это у меня, видимо, программа заложена.
- Вы помните день, когда уезжали из России?
- Первая поездка была авантюрной. Я знал одного художника заочно, это один из лучших анималистов в Швеции. Набрался наглости, написал ему письмо, приложил какие-то фото своих работ и попросил прислать мне приглашение. И он великодушно, совершенно не зная меня, взял на себя ответственность! В Швеции я год прожил в зоопарке, в комнате для гостей. Получил первые частные заказы. Директору, у него дома несколько попугаев дома жили, хотелось, чтобы его яркие птицы не в клетке были, а летящие свободно на фоне южно-американских тропиков. Потом меня пригласили нарисовать одно панно в Журавлином фонде. Я рисовал в надежде на то, что это когда-нибудь продастся, когда меня там уже не будет. А получилось, что мне дали визу на полгода, за это время я получил рабочую визу. Так и застрял. В 1994 году получил гринкарту как «пришелец с выдающимися способностями». Такая категория есть, по ней трудней получить визу, чем беженцу.
- Оттуда у вас любовь к журавлям?
- Африканские журавли – самые цветастые, яркие из 15 видов. Как и павлина, господь обделил их хорошим голосом, он у них отвратительный. Никогда не просите африканского журавля: «Спой, птичка, спой». Испытание то еще для ушей. Я с ними танцевал, когда в фонде работал. Это была моя обязанность – на рассвете и на закате часа полтора – два дом строить, червячков искать, танцевать. Это было классно. Я пытался разговаривать с птицей, придумал общий язык, чтобы мы понимали друг друга.
- Легко остаться человеком в таких необычных условиях?
- Поначалу трудно было. Я не мог 15 минут непрерывно бегать, подпрыгивать, махать руками. Потом научился.
- Журавлиха вас совсем не боялась?
- Это я ее боялся. Она-то знала, что делает, потому что запрограммирована на человека. Все ее поведение на него настроено – и сексуальное, и социальное. А самцов – журавлей она не воспринимает.
- И когда ваша миссия закончилась, она чувствовала себя покинутой?
- Нет. Журавли могут и, как правило, живут довольно долго вместе. Но если пропадает кто-то из супругов, погорюет – погорюет птичка, и все. Находится замена.
- Где безопаснее находится - в человеческом или животном сообществе?
- Надо и то и другое знать, тогда будешь чувствовать себя в безопасности. Человека узнать проще, зверя – интереснее. Я безалаберный всю жизнь, никогда не закрываю двери, и меня за это ругают. Здесь все замыкаются и боятся воров. Одна русская, она с Камчатки в Америку приехала, до сих пор ложится спать – пистолет под подушкой. Замков у нее штук шесть на дверях, и на всех окнах решетки. Она не может без этого спать спокойно.
- А вы можете?
- А мне противно бояться. Я предпочитаю, чтобы у меня что-то свистнули, чем я буду замками обвешиваться и трястись еще как заяц. И вот чем мне та самая Америка понравилась, - я могу себя чувствовать там естественно. Жена два раза, а я - четыре раза кошелек теряли. И всякий раз по почте присылают - все на месте. Один раз мне некогда было в полицию идти, они мне пригрозили: «Если не придете за кошельком в течение недели, будем штрафовать из этого кошелька».
- А черные банды – их там разве нет?
- Это только в больших дурных городах, таких как Чикаго. И это не Америка. Это так себе - жуткий мегаполис, где свои законы.
- Если в Америке так безопасно, где создатели боевиков черпают вдохновение?
- Это выдумки все, искусство.
- А кто смотрит это кино, если оно ничего общего не имеет с жизнью?
- Сумасшедшие смотрят. В Висконсине у меня выставка была у губернатора, и мы обменялись репликами. Я ему посоветовал, как на ноль вообще свести преступность в штате: послать преступников к нам, в Сибирь. Он сказал: «Нет, я не могу так жестоко обращаться со своими согражданами». Большая часть проблем оттого, что - не по ошибке, а по произволу плохого ученика (дьявола) человеку достался разум. Разум достался зверю. Не планировалось, чтобы человек обладал таким уровнем интеллекта, который привел его на грань жестокости, на которой сейчас балансирует человечество и во всякий момент может себя уничтожить.
- Если в Америке так спокойно живется, как вы можете предчувствовать катастрофу?
- Это видно везде. В штате Висконсин, где я живу, довольно спокойное болото, но иногда черти водятся. Там в тюрьме не так давно сидел людоед. Он съел, по-моему, шесть детей. Разноцветных. Людоед был похож на доктора Айболита, с бородкой клинышком и седыми усиками. А когда его отловили, осудили и посадили, отец одного убиенного черного мальчика – он специально сделал какое-то преступление, чтобы туда попасть, - задушил этого людоеда. Теперь сам отбывает пожизненное наказание.
Досье
Виктор Бахтин, художник-анималист. Гражданин РФ и США (с 1994 года).
Родился в 1951 году Красноярске. Окончил Московский полиграфический институт (специальность). Проиллюстрировал более 70 книг, в том числе «Царь-рыбу» Астафьева, «Волшебника изумрудного города» Волкова, «Башню птиц» Корабельникова, «Борьба за огонь» (переломная книга в манере, животных характерно рисовать).
Женат, воспитывает приемную дочь.
Работал на Аляске, в Испании, Швеции, США.
P.S. В данный момент Виктор отважно борется за свою жизнь. Он нуждается в помощи.
Комментариев нет:
Отправить комментарий