Мы путешествовали на Балканах в мае прошлого года. Сейчас, когда я переживаю довольно мрачный период жизни, мне приятно вспомнить то время - солнечное, яркое, веселое.
***
Герцег Нови (Черногория). Гуляю в старой части города, не замечая времени. У меня нет часов. И нет телефона. И нет желания их иметь. Отламываю кусочки от кругляка свежайшего местного хлеба и, сидя на лавочке в парке времен Тито, обедаю, запивая напитком. Где еда, там и нахлебники: голубь и пара воробьев без национальности накидываются на белую мякоть, будто год не харчевались. Похоже, если б я не приехала в Монтенегро, они бы протянули лапки… Бросаю корку, затем мякиш. Как все живое любит легкий путь! Голубь тут же бросает корку и несется к мякишу. Хрена! Воробей утаскивает кусок из-под клюва глупой птицы, и голубь остается ни с чем.
Бреду дальше, останавливаясь возле местной школы. Понаблюдав за детворой, которая, кажется, везде одинакова: визжит, тусуется, меняется вкладышами от резинки, - решаю выяснить у директора учреждения популярность русского языка в Черногории. В холле a schoole – ни охраны, ни камер слежения. Беспрепятственно прохожу в нутро детского заведения, стучу в дверь – с такой же скромной табличкой, как десятки других рядом, - директора школы. Дверь откликается возгласом. Г-н директор – сухой, несимпатичный человек лет 50-ти в костюме и галстуке – встает из-за обширного полированного стола. Он растерян. На ломаном английском объясняю:
- Я учитель русского, турист из России…
- Можно на русском, - предлагает дядька.
Вдохновленная, спрашиваю, есть ли нужда в Герцег Нови в специалистах моей профессии, можно ли найти работу. В его школе нет уроков русского языка, - объясняет на сербско-русском собеседник, - работу скорее можно найти на севере Черногории, где русский преподается как иностранный наперебой с английским, французским, немецким, испанским… Вводить или не водить тот или иной язык – решает муниципальная власть и директора школ. В его schoole учатся 5-6 (так и сказал!) детей из России. Обучаются как другие – на сербском, русский им не нужен. Впрочем, в Г.Н. 4 школы… Все это г-н директор тараторит на сербском, не давая мне опомниться. Я понимаю только ту часть речи, где русский и сербский языки похожи.
Вбегают два подростка. Не присаживаются. Глядя в глаза г-на директора что–то наперебой ему рассказывают. По мимике окуржающих становится ясно: ситуация ребят требует вмешательства высшего должностного лица. И лицо действительно на минуту покидает свой чопорный кабинет, не закрыв дверей. Позже директор подтверждает мои догадки: он отвел парней на урок итальянского, с которого их только что вытурили.
Дождавшись возвращения хозяина кабинета, встаю с дивана и собираюсь откланяться. Но дядьку как прорвало! Мы стоим друг против друга, он тараторит без умолку, дает мне советы на сербском, чем стоит заняться в Черногории русскому, чтобы заработать. В основном это продажа недвижимости. После совета больше общаться с местным населением, чтобы выучиться языку, г-н директор опускает глаза туда, где на моей груди болтается простой оловянный крестик, выданный мне православной церковью при крещении безвозмездно и очень мне дорогой. Г-н директор вдруг интересуется крестиком: берет в руку, что-то ласково приговаривая, легко, невзначай касается груди. Дивлюсь, но не сильно: может, этог случайность?.. Чтобы развеять мои сомнения, дядька пытается меня приобнять. Отскакиваю от педагога с улыбкой и характерным в здешних местах жестом указательным пальцем: нет-нет-нет.
Ласковый ухажер мгновенно становится сухим г-м директором: поправляет галстук и как ни в чем ни бывало переходит на деловой тон – продолжает искать для меня варианты работы в Черногории. Уронив локоть на пудовую деревянную полку, на которой пылятся результаты спортивных успехов подопечных г-на директора, почти засыпаю под длинный спич, кивая... Притупив мою бдительность, лицо опять перевоплощается в кота – и мурлычет что-то типа «приляжем?», подталкивая меня к обширному дивану... С улыбкой откланиваюсь.
Ухожу, ища истоки столь странного поведения горячего сербского парня. То ли русские бабы, истосковавшиеся по "хоть кому-нибудь", совершенно избаловали здешних котов, то ли здешние коты страдают нестерпимой потенцией...
Вечером служащий старинной (сербской) церкви св. Архангела Михаила в старом городе истово бьет в колокола, вкладывая в действо всю душу. Выходим из церкви в темноту вечера - потрясенные.
Комментариев нет:
Отправить комментарий