За что закрыли "Сибирские записки"?

Редактор "Сибирских записок " - Владимир Михайлович Крутовский. Журнал издавался с 1916 по 1919-й. И был, если полистать, последним клочком здравомыслия в мире безумия, который несли Советы. Сопротивление было неравным и недолгим. В №6 "Сибирских записок" за 1919-й уже много пустот. Это военные цензоры в последний момент вычеркнули абзацы "крамолы". Тем не менее статья «Революционные дни в Енисейске» экс-мэра Енисейска Миндаровского чудом проскочила. Она так живописна и так, по-видимому, правдива, что №6 для "Сибирских записок" стал последним. Журнал закрыли.
Публикую отрывки статьи Миндаровского. По ним можно судить о типажах и принципах новой власти не только в Енисейске, но и в любом другом российском городе.
Какая связь, - спросите вы, - с нынешним днем? Да самая прямая. То, что нынешняя бюрократия в костюмчиках, а не косоворотках, моется чаще, чем раз в неделю, и пахнет "Диором", а не кислыми щами, не отменяет преемственности. Во власти - та же шантрапа, те же подходы и принципы, живо описанные Миндаровским. Хам, так изумивший экс-мэра Енисейска, за столетие стал "нашим всем", вцепился, пустил корни, дал миллион отростков - на благодатной почве трусливого, невежественного обывателя.
Нынешний быт России - архаичный, злой, с сумасшедшинкой - столетней давности быт.

"Вновь испеченные комиссары и руководимые ими общественные организации не признавали ни прав частной собственности, ни прав свободного гражданина, о которых так много говорено и писано в книжках руководителями соцдвижения. И обыватель, простой рабочий неграмотный человек, которому революция свалилась как снег на голову, слушая такие речи, проникался только одним сознанием, доступным его пониманию: сознанием ненависти к своим работодателям".
"Зло, посеянное в свое время советскими комиссарами в темной народной среде, не могло, разумеется, исчезнуть, как сон, и то здесь, то там показывало свое лицо. В особенности это можно было наблюдать в деревнях во время призыва на военную службу или когда дело доходило до взыскания податей".

"Первые шаги деятельности переизбранного исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов с подавляющим большинством большевиков, как и всюду, началось с похода на обывательские квартиры; обыски и выемки стали обычным явлением. Отбиралось все, что бросится в глаза или понравится: лошади, упряжь, седла, фураж, а главным образом - съедобное… Впоследствии оказалось, что многое из отобранного в кладовых буржуев только перенесено было в квартиры большевиков и красноармейцев как представителей власти".
"Простодушный обыватель, привыкший доходить до всего своим умом, не мог разрешить только одного вопроса: почему это год назад ему твердили в уши, что "всякий, кто несет свои деньги на общественные или государственные потребности, вправе знать их назначение", а теперь те же самые люди, прошлогодние иофе и перенсоны, твердят "подай без разговоров, иначе в тюрьму". И это после неоднократного упоминания ими на митингах о правах человека и гражданина, о неприкосновенности личности и жилища – многих хороших приятных слов из английской конституции".

"Институт мировых судебных установлений заменили судом улицы. Посадив на кресло судьи его письмоводителя, а по бокам к нему двух солдаток, назвали эту троицу судебным трибуналом. Рассказывать о том, насколько мудры и осмысленны были решения этого судилища, заняло бы много времени… Счастлива Фемида своей слепотой, иначе она покраснела бы от стыда, глядя на нравственную наготу своего вырода".
"Из каких подонков общества сформировывалась "красная армия"... Командный состав этой шайки первое время состоял из двух лиц: Бабыкина, портного по профессии, и солдата-дезертира Байкалова, бывшего гимназиста, изгнанного из 4 класса. Это были единственные интеллигентные люди из всей шайки…Это была авантюра двух-трех десятков лиц... И если в первом большевистском движении будущий историк еще найдет идейное течение, то уж в последнем мятеже кроме анархии и уголовщины он ничего не отыщет".
"Все эти горы обещаний населению всяческих благ как трудновыполнимые в короткий срок и до сих пор продолжают висеть в воздухе, так как реальная жизнь устроена так, что осуществление социальных преобразований одним красивым жестом руки не проведешь".

"Сибирские записки", №6 1919 год.