Плачь – не плачь, а львиную долю архитектурного наследия предков Красноярск потерял. В гроссбухах каждый второй винтажный дом XIX – начала XX веков имеет пометку «утрачен». Вектор, заданный советскими прорабами (один Богородице-Рождественский собор, взорванный в 30-е годы, чего стоит), лихо продолжили наследники. Улицы Лебедевой, Марковского, Маркса, Ленина наглым образом очищаются от «старичья», теряют последние черты индивидуальности.
Бить в колокола некому: все потеют на заказчиков, у которых имеется бабло. Архитекторы (если они не экс-) ваяют проекты ТЦ и высоток. Не шедевры, но хорошо оплачиваемые. (На мой взгляд, пучок новейших зданий в исторической части города не стоит деревянного дома Парфентьева, раскатанного по бревнам и эксгумированного.) Строители вместе с бульдозерами вклиниваются в уголок, освободившийся после выноса очередного бренного тела. Свято место не пустует.
Чиновники культурного министерства (т.н. госохрана памятников) благоволят процессу естественного отбора. Иногда они сочиняют фантастические концепции создания рекреационных зон старины в Красноярске, после чего труды сдаются в архив. Вознаграждение бюрократов не зависит от результатов. Количество и самочувствие «подопечных» не влияет на денежное поощрение чиновников. Вместо деятельности – ее имитация, бумагооборот.
***
Проспект Мира Красноярска, особенно его истоки, больше других магистралей сохранил отметки старинной архитектуры. Десятки раритетов, иногда в ряд, способны остановить взгляд инотуриста. Но здесь – другая беда. Фасады добротных, в общем-то, зданий залеплены безвкусными вывесками, рекламными щитами арендаторов, и за этой пестрой мишурой не видно лика особняка.
Нахожу на одном пятачке трио, имевшее отношение к Енисейской и Красноярской епархии. «Дом служителей Покровской церкви, первая треть XIX в.» сдержанно напоминает табличка (пр. Мира, 45). А сверху и сбоку господствуют красные баннеры: гигантский дядька в бабочке и очках (по виду американский пенсионер) зазывает в кафе, обозначенное не славянской аббревиатурой. Это не эклектика, а порнография. Памятник стерпит: привык. Но почему мы это терпим? Почему не требуем если не запретить рекламу на нашем наследии, то хотя бы заставить арендаторов сохранять стилевое единство?
Епархиальное училище (пр. Мира, 37) выглядит неплохо, не считая дешевой растяжки, завывающей об аренде, и ляпистого баннера с «новым меню» в виде набора финтифлюшек.
На доме купца-золотопромышленника Полуянова (пр. Мира, 54) нет живого места. Каменный особняк середины XIX века сплошь залеплен цветастой фанерой, вывесками для гулливеров, самостийными объявлениями и кривыми строчками, сделанными от руки. Неряшливо врезанные стеклопакеты, кажется, намерены вывалиться на тротуар вместе с проемами. Под совдеповской вывеской «Военный охотник» грубо впечатана дешевая дверь. Элементы классицизма сохранились лишь в верхней части дома, куда варварам было трудно (или лениво) добраться. В целом особняк с богатейшей биографией: горевший, отстроенный, расширенный, купленный на закате Российской империи городским головой Смирновым - имеет вид ненавистного пасынка. А церковь посредством таблички смиренно напоминает, что в этом доме до 1864 года жил первый епископ Енисейско-Красноярской епархии Никодим (Казанцев)…
Удивительная он был личность, о чем свидетельствуют хотя бы два факта биографии старца (Никодим завершил земную жизнь в келье монастыря). Прибыл в Красноярск 150 лет назад, когда образовалась Енисейская епархия. В возрасте 61 года… полез на Столбы. В дневнике написал, что «им двигало простое любопытство посмотреть на гранитные пики, кои произрастают из самых маковок гор».
В 1864-м епископ обрел личные покои в деревянном архиерейском доме, выстроенном неподалеку от Рождественского кафедрального собора. Узнав, какую сумму купец Щеголев потратил на возведение этого храма, отозвался: «Кафедральный собор Красноярска есть копия Благовещенской церкви в Петербурге... стоил храмосоздателю, как он объявил (и, конечно, не солгал), 600 тысяч рублей. О, Боже! Петербургский собор, его товарищ и предшественник, стоил не более 60 тысяч рублей. Остальные же … поглотили архитекторы, комиссии, ревизоры и все, что есть власть, - администрация. Эти враны ненасытные в Сибири приводят в ужас население насилием, грабежами, утеснением».
...Прошло 150 лет, на смену одним "вранам" пришли другие. И никого не приводит в ужас ни казнокрадство, ни утеснения. Генетически привыкли.
("АиФ", январь)
Комментариев нет:
Отправить комментарий