22 декабря 2015

Краевой минкульт блокирует "Последний адрес"

Потомки Крутовских, из архива Ивана Воронова
В ноябре я взялась за проект "Последний адрес" в Красноярске. Это когда на дом, откуда в 30-40-е годы энкэвэдэшники увели (затем расстреляли, сгинул в тюрьме, лагерях) безвинного человека, привинчивается стальная размером с ладонь (11*19 см) табличка о жертве. Такой крохотный, будничный в сравнении с трагедией знак: здесь жил тот-то...родился...арестован...умер...реабилитирован.
Это проект журналиста Сергея Пархоменко, он общероссийский, и за два года в более десятка городов уже появились сотни "последних знаков". Мне казалось неправильным, что в Красноярске и вообще Сибири этой простой и вместе значимой штуки до сих пор нет. Хотя в "материале" - политических жертвах и информации о них - дефицита тоже нет. Мне казалось это простым, в одно усилие, так как установка информационных знаков не требует разрешения вездесущей бюрократии, - только собственника и потомков, если они есть.
Совместно с председателем "Мемориала" Алексеем Бабием определились с первой кандидатурой в "Последний адрес"- Владимиром Крутовским. Врач, селекционер, издатель, публицист, министр Временного сибирского правительства, он был арестован в 1938-м. Расстрелять его не успели. Очень больной, слепой 82-летний старик, у которого при аресте отобрали очки и глазные капли, умер "сам", протянул в красноярской тюрьме восемь месяцев.
И хотя дача в п. Лалетино, с которой забрали Крутовского, сохранилась, показалось логичным установить знак с его "последним адресом" на фасаде особняка по ул. Каратанова, 11. Этот добротный кирпичный дом Крутовский подарил городу. Сам с семьей жил в деревянном на Маркса, 14 (снесен в 1977-м).
***
Особняк Крутовских на ул. Каратанова, 11 - частная собственность, принадлежит Наталье Сысоевой (одной из учредителей "Примы-ТВ"). Сысоева на словах была не против таблички, но просила согласовать ее с краевым минкультом, поскольку дом - объект культурного наследия. У меня засосало под ложечкой... Но делать нечего. Отправила электронное письмо в Службу госохраны памятников старины Минкульта.
Четыре дня письмо валялось в почте службы непрочитанным. Могло бы и умереть; его открыли только после моего звонка о судьбе запроса.
Форма обращения без автографа солдатке (рейхс-) канцелярии показалась подозрительной. Служащая боялась "такое" класть на стол начальнику: "Ну не знаа-юуу, будет ли он "такое" рассматривать". Пришлось печатать отдельный документ, подписывать, сканировать, прикладывать, отправлять снова.
Следующие четыре дня начальник службы Перегудов не замечал бумаг на столе. Когда заметил, поставил крючочек и отправил "в работу" некой г/с Ивановой, которая в тот момент сидела дома, на больничном. "Зачем отправлять запрос работнику, которого нет в наличии?" - этот резонный вопрос я оставила при себе, чтобы не усложнять. Тем более что начальник отдела Тиханович любезно заверил: "Как только она вернется, два-три дня, и мы дадим ответ. Мы вам позвоним".
В этой службе мне обещали "позвонить" пять раз. И никто никогда не звонил. Невольно вспомнилось советское детство: "Наврать - как два пальца обос...ть", - дразнили мы лгунишек. А сейчас вранье стало стилем жизни провластных винтиков.
Три недели запрос валялся в службе госохраны объектов культурного наследия. Иванова вылечилась, чтобы сказать мне, что "под значок" я должна предоставить проект. Схему (фото) фасада, на ней - точное место размещения знака; расстояние от знака до крыши, расстояние от знака до тротуара; размеры, материал знака, способ крепления; фото аналогичных объектов с аналогичными "последними адресами". Надо сказать, что на сайте "Последнего адреса" есть ответы на все вопросы (а в запросе - ссылка на сайт), кроме проекта, конечно. Рисовать проект под каждую точку в городе - такая идея в здоровую голову не придет.

***
В тяжких раздумьях я все же пошла фотографировать "Особняк". Заодно чтоб прийти к консенсусу с собственницей - куда прикрутить знак. Госпожи Сысоевой не было. Исполнительный директор "Особняка" сказал, цитирую, следующее: "Мне насрать и на вас, и на "последний адрес". Ситуация выглядела столь чудовищной, что я даже не удивилась. В процессе последующих возгласов дяди поняла вот что.
Лет пять назад у журналиста Дмитрия Голованова был конфликт с его работодателем - директором местного филиала "Российской газеты" А. Кнапнугелем. (См. Скандал в РГ) Я поддержала Голованова - разместила его открытое письмо о конфликтной ситуации в своем блоге. И сейчас передо мной сидел тот самый директор Кнапнугель, только с приставкой "экс". Воришка Мартин не остался без дела. Сидел за столом, заваленным множеством мелких канцелярских предметов (маниакальная страсть к мелочам, второстепенному), плевался петардами слов и все более возбуждался.
- Какая связь между памятью о репрессированном Крутовском и той ситуацией в "РГ"?" - попыталась выбить искру сознания из воспаленного мозга директора.
- Вооон! - был ответ.

***
Здесь по идее должна быть мораль. Но какая?..
В 2017-м страна отметит 100-летие красного террора, 80-летие - энкэвэдэшного Большого террора. Какими будут эти юбилеи в стране шестерок и вертухаев?

О проекте "Последний адрес"
Быль о пропащем времени

4 комментария:

  1. Самое смешное, что десятки старинных особняков в центре Красноярска забиты метровыми рекламными баннерами. В том числе дома напротив той самой службы по госохране. То есть где-то мы щепетильны, а где-то слабовидящие?

    ОтветитьУдалить
  2. "Какими будут эти юбилеи в стране шестерок и вертухаев?" Присутствовал как-то на д\р одной гражданки (круглая дата - 100 лет). Работала в 37 г. в НКВД Красноярска. На праздник по этому случаю собралась вся "знать" этого славного ведомства. В общем, в числе прочих тостов были и за предстоящие юбилеи. Ваш вопрос скорее риторический.

    ОтветитьУдалить

Related Posts Plugin for WordPress, Blogger...