Кошки оставляют следы в наших сердцах

Дарси.

Для нашей подопечной Дарси сегодня нашлась хозяйка. Вернувшись домой с пустой переноской, я стала думать о странностях бессознательного. Мое утро с присутствием кошки начиналось с уборки туалета, констатации факта рваных обоев и других, более мелких деталей ночной охоты зверя. Ритуал не очень вдохновляющий. Тем более что Дарси - очередное животное, выброшенное кем-то другим на улицу и нашедшее у нас только временный дом. (Своим прощаешь все и не считаешь за труд заботу о них - скорее наоборот. Но свои умерли.) Иногда я роптала. 

Я задавала себе вопрос: зачем тебе нужен этот разор? Их сотни - забитых и бойких, здоровых и больных, страшненьких и расписных красавцев. Ни ангельский характер, ни симпатичная внешность не гарантируют кошке ни счастливой судьбы, ни любви до гроба ее хозяев. Пока ты тратишь свою короткую жизнь на одно существо, возвращая его к жизни, сотни других уже ждут своей очереди. И этот процесс вечен, как сама жизнь.
И вот теперь, когда кошки нет и дом сверкает девственной чистотой, мне вспомнился выдающийся американец Милтон Эриксон. Психотерапевт, который лечил запущенные неврозы часовым невнятным бормотанием или одной-единственной фразой, брошенной пациенту. 
Как-то раз на прием к Эриксону попала домохозяйка с почти психической проблемой. Женщина очень любила чистоту и с утра до вечера намывала великолепный дом. Но муж никак не мог научиться разуваться у порога. И всякий раз, возвращаясь с работы, оставлял следы на благоухающем дезинфекцией полу. А дети - им хватало получаса, чтобы уничтожить дневной труд своей матери (труд, который стал маниакальным смыслом ее жизни). Женщина заболела на почве того, что ее не ценят. 
- А вы представляете, если наступит день, когда никто - НИКТО - не оставит следов на вашем сверкающем полу? - спросил ее Эриксон.